Верная возможность - Страница 8

- Вот какая ситуация, Алексей. Мужика твоего омоновец, дежуривший на этом участке не видел. Как и тебя, кстати.

- Конечно, никого он не видел, - взорвался я. - И видеть не мог. Он же сначала за парочкой, занимавшейся любовью, подглядывал, а потом за ними же и гонялся. Не сомневаюсь, что и после этого дело он себе нашел быстро там вон женский сортир рядом.

- Клеветой на органы занимаетесь, гражданин Соколов, - неожиданно заметил следователь, пристраиваясь на стуле, стоявшем сбоку от стола.

Я удивленно посмотрел на него. Откуда этот тип взялся? Из мрачного прошлого, что ли?

- Спокойно, Леша, не нервничай, - Валера стал перебирать содержимое моих карманов, разложенное на столе. На том же столе лежали вещи, найденные у убитых.

- Здесь вот какая петрушка получается, - продолжил он после некоторого молчания. - В соседней комнате нашли труп милиционера, который дежурил в этом крыле, тоже с перерезанным горлом. А вот этого мы не любим. Особенно начальство наше не любит. Кроме того... Убит известный певец, любимец молодежи. Народ гневно потребует найти преступника. Не в наших интересах тянуть дело. Ты понимаешь, о чем я говорю?

Я понимал.

- А отпечатки на бритве?

- Их нет, - развел руками опер. - Правда нет.

- А мотивы? - взвился я. - Какие у меня мотивы?

- Мотивы, - полувопросительно-полуутвердительно протянул майор. Моти-и-ивы, - он взял пакетик из кучки вещественных доказательств, найденных в карманах убитых, раскрыл его и понюхал. - "Дурь", - он медленно закрыл пакетик и кинул его обратно на стол, но уже в коллекцию вещей, принадлежавших мне. - "Дурь". Ты - бабник, об этом известно всем. Приревновал очередную подружку к эстрадной звезде, обкурился с горя и замочил его. Проник же сюда так, как и говоришь - окурки в сарае это подтверждают. А интервью - предлог.

У меня перехватило дыхание.

- Ты что, собираешься мне тройное убийство пришить?! В том числе одно - милиционера при исполнении?!

- Факты, - развел майор руками. - Кстати, убийство на сексуальной почве подтверждается тем, что у Платонова отрезаны половые органы и оставлены рядом с трупом. Очень похоже на свихнувшуюся наркоту.

После этих его слов меня чуть не вытошнило.

- Я?! Такое?! Да я же крепче "Беломора" в жизни ничего не курил!

- Закурил с горя. Медэкспертиза подтвердит.

Я повернулся к прокурорскому.

- Что вы ему позволяете? Вы же из прокуратуры.

Тот посмотрел на опера.

- Он журналист, да? Ну так засади его в пресс-хату. Пусть его там ребята на хор раком поставят, доведут до кондиции, а завтра мы тогда с ним еще раз побеседуем.

- Да как я мог ухлопать обученного охранника и милиционера?! - в отчаянии заорал я. - Да еще таким зверским способом. Я что - помесь Джеймса Бонда с Фредди Крюгером?

- Может быть ты бывший десантник или пограничник, - сухо сказал Валера. - Узнаем. Да до меня, впрочем, и так доходили слухи, что ты не самый вежливый человек в нашем городе.

Я понял, что влип. У них все сойдется. До дяди Васи они, конечно, не докопаются, но о том, что в прошлом году я устроил одному жлобу, пришедшему в газету выяснять отношения, сотрясение мозга и открытый перелом правой руки (ну, остальное-то там было по мелочи), узнают безусловно.

Я опустил голову и только сейчас увидел, что мой пиджак спереди весь заляпан кровью - видимо, упав на пол, я попал в лужу, не исключено даже, что от отрезанных частей. При мысли об этом меня передернуло.

- Значит, кому вторую звездочку, кому новый класс, а кто-то и в Москву на повышение поедет. Ну а мне - вышка, - я поднял голову и оглядел присутствующих.

- По-моему, он опять оскорбляет органы, - ни к кому не обращаясь произнес Зайцев.

- По-моему, тоже, - глядя мне прямо в глаза, подтвердил Валера. Затем он встал из-за стола, медленно обошел следователя и неожиданно ударил меня ногой в голову.

Я вместе со стулом, на котором сидел, упал на пол, больно ударившись обо что-то макушкой. На грохот вбежал милиционер. Мне были видны только его высокие запыленные ботинки.

- Все нормально, - сказал ему майор. - Мы справимся сами. Оставайтесь там. - Тот вернулся обратно в коридор.

Я встал и, пошатываясь, попытался поднять стул и снова усесться на него.

- Я тебя научу закон уважать, борзописец хренов, - прошипел опер и снова ударил меня ногой в голову.

На этот раз удар пришелся в висок. В глазах у меня потемнело. Когда мне стало лучше, я решил не пытаться вставать снова, но с решимостью уже приговоренного выдохнул:

- Такие как вы, только позорят этот самый закон.

Прокурорский захохотал - тоненько и противно, как кастрат на просмотре порнофильма. Это меня добило.

Я рывком поднялся и врезал Валере снизу по челюсти. В ней что-то чвякнуло, и майор начал оседать.

Я бросил взгляд на Зайцева. Он привстал со стула и уже открыл рот, собираясь позвать на помощь. Я схватил со стола здоровенную пепельницу и бросил ему в голову. Она попала точно в нижнюю часть лица. Следователь свалился на пол.

Обернувшись, я обнаружил, что опер уже поднялся и шарит рукой под курткой, пытаясь нащупать пистолет в плечевой кобуре. Я сделал левой ногой ложный замах, показывая, что собираюсь ударить его в грудь, и, как только он отпрянул, произвел ею резкий удар сверху вниз прямо под коленную чашечку его выставленной вперед ноги. Опять раздался неприятный звук, и эта его конечность как-то неестественно вывернулась "коленкой назад".

Майор перестал нашаривать и выпучил глаза, как будто уже находился на своем смертном одре. Тело его наклонилось вперед, а рот широко раскрылся. Однако продиктовать свою последнюю волю он так и не успел, поскольку его нижняя челюсть вновь была потревожена - это было верхнее "си" в партии моей левой ноги. Голова его откинулась назад, и страж закона рухнул мешком.