Верная возможность - Страница 47

- И сможешь, да?! - язвительно и зло выкрикнула Скокова. - Вот за это я вас мужиков и ненавижу! Сволочи все и засранцы! Только одно и надо от женщины. А при случае и избить рука не дрогнет.

Я физически почувствовал, как у меня под черепом что-то переползло с затылка на лоб.

- Ты - лесбиянка, да... - пробормотал я. - К тому же психически ненормальная. Свихнулась на почве ненависти к мужчинам и перебросилась на женщин. Причем, судя по оформлению приюта любви, в весьма активной форме... - я хлопнул себя по лбу. - Вот оно что!

- Кретин слабоумный, как и все вы, - буркнула она.

- Впрочем, это не меняет дела, - заспешил я. - Меня интересует в первую очередь чемодан.

- Статью напишешь, да, - усмехнулась она.

- Сначала попытаюсь спасти шкуру, а потом посмотрим.

- Знаешь, - Скокова прищурилась, - ты, конечно, существо по всему поведению своему отвратительное, но есть в тебе некий шарм. Я, как по глубокой физиологической сути своей женщина, но по психологической не совсем, могу оценить и понять, почему к тебе так липнут бабы. Ведь липнут, да?

- Но не все, - уныло протянул я. - Есть тут одна, которая... Слушай, а может она одна из твоих подруг?! - внезапно осенило меня.

- Мы с Патроном в одном детском доме были, - вдруг произнесла она. Кликуха такая у Андрюшки Платонова была. И Длинный там же был. И Сопля.

Я принялся мучительно соображать.

- Да, да - Гоша Длинный, - подтвердила она, увидев выражение моего лица. - Мог бы и догадаться, представитель сильного пола несчастный. А Сопля - это Сапельников Игорь Петрович, воспитатель. Последняя сука на этом свете! - она помолчала. - Это в нашем районе, Котяковский детдом. Поганейшее место!

Я почесал затылок. В статье про Платонова, которую я прочитал перед концертом, никакой конкретный детдом не упоминался. А оказалось, что земляк!

- Он скрывал, что из этого детдома, - словно угадав мои мысли, объяснила женщина. - Человек всегда бежит от тех своих воспоминаний, что кажутся ему опасными. В общем этот Сопля был садист и насильник. Он совращал детей - обоих полов. Таким же был и Длинный - уже тогда. Он был старше нас на несколько лет. И Сопля взял его к себе в подручные. Вместе они этим занимались. Я этого никогда не забуду! - она посмотрела мне прямо в глаза. - Знал бы ты, что нам довелось пережить! Ты вот меня сумасшедшей назвал. А сам-то ты жить смог бы после такого, а?

Я молчал. А что я мог сказать? Здесь я был с ней согласен - не зря же я катал подонка Костю "по горкам".

- И знаешь, что самое страшное? - продолжила она. - Что Патрону это понравилось! Он стал "голубым". Причем пассивным! Он, талантливый парень, с голосом и слухом, и - "люська"!

Я опять промолчал. Но на этот раз по другой причине: мои комментарии могли все испортить.

- Когда приехал этот менеджер из Москвы... Так вот, Патрон ночью пришел к Длинному и отделал его. Железкой какой-то. До полусмерти. За всех. За меня, за себя... А на следующее утро уехал с продюсером. А Длинный... Он... Импотент он с тех пор... Сухостой! - она засмеялась. - И, как следствие, совсем взбесился и самым настоящим зверем стал. Слышал же, наверное, да?

Я опять промолчал. Теперь я просто обдумывал все услышанное.

- Длинный стал бандитом-садистом. Патрон - певцом. Но... Это оказалось сильнее его... Таким он и остался. Я же нашла себе здесь квартирку. Так и жила спокойно, с подругами и без. Такая вот история.

- Секс-идол молодежи - пассивный гомосексуалист! - громко и внятно произнес я. Мне понадобилось некоторое время, чтобы переварить весь смысл, заключавшийся в этой фразе. Сделав это, я почувствовал себя в некоторой мере реабилитированным. Я все-таки оказался круче его!

- А кому какое дело?! - вдруг оскорбилась его "подруга". - Кому мешал-то человек?

- Хороший вопрос, - ткнул я в нее пальцем. - Но ответ уже ясен: Длинному. В Москве ему было его не достать. А вот когда он приехал сюда... Но сам Гоша не пошел - послал гориллу. Почему, интересно, как думаешь?

- А мы все - психи, - равнодушно ответила она. - У каждого свой заскок. Думаю, что он его после той ночи боялся. Мог что угодно сотворить с кем угодно, но только не с Патроном. Все - психи... - пробормотала она. - Сам же сказал.

- Логично, - согласился я. - Пойдет. Точного ответа мы все равно никогда уже не узнаем. Зато понятно, почему ему все отрезали... Месть ненормального импотента... М-да...

- Может развяжешь? - попросила она.

- Без эксцессов, - предупредил я.

Она согласно кивнула головой, и я выпустил рыжеволосую пташку на свободу.

- А чемодан мне Патрон сам принес. Днем раньше концерта, почти сразу же, как приехал. Мы ведь с ним изредка переписывались. Зашел, поговорили, он отдал дипломат и попросил отнести в камеру хранения, а жетон отдать ему. Сам, сказал, не может - слишком известен народу - а никому больше не доверяет. Сказал, что там какие-то финансовые бумаги, за которыми охотятся конкуренты из шоу-бизнеса. Просил ни в коем случае не пытаться открыть. Ну я и отнесла.

- И прикрылась чужой фамилией, - кивнул я.

- В последний момент, - созналась Скокова. - Сказала первую же попавшуюся, что вспомнила. Мы с этой коровой накануне поругались в сортире здорово, когда курили. Дура - не подумала, что фамилия-то редкая.

- А сегодня, точнее уже, вчера утром, когда узнала об убийстве своего друга детства, совершила еще одну глупость - в панике позвонила ей домой и... У тебя женская логика поведения, только не оскорбляйся, - я предупредительно поднял обе руки вверх.

- Я весь вчерашний день и весь сегодняшний просидела запершись здесь, - мрачно проговорила она. - Я ведь сначала думала, что это конкуренты и перепугалась насчет чемоданчика, потому со страху и позвонила - мозги-то отшибло. Но вот когда подробности узнала, то сразу поняла, что это Длинный сделал. Все думала: уезжать или нет? Казалось, что я - следующая. А когда днем по местному радио сказали, что его тоже пришили, решила остаться и подождать. Только вот милиции боялась. Ведь жетон-то я Андрею отдала. И ключи от квартиры, кстати. Могли прийти. Хотя, с другой стороны - их-то чего бояться...